60 лет назад был убит Соломон Михоэлс.
РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА ПО ИСКУССТВУ
ПЯТЫЕ МИХОЭЛСОВСКИЕ ЧТЕНИЯ
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ТЕАТР В КОНТЕКСТЕ МНОГОНАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ
ФАИР-ПРЕСС
МОСКВА 2008
ИРИНА ГОРЮНОВА
Заслуженный деятель искусств России
Кандидат искусствоведения
Художественный руководитель – Главный режиссер
Московского Международного Фестиваля искусств
и МКЦ им. С. Михоэлса
Московские Международные Фестивали искусств
имени Соломона Михоэлса
в контексте многонационального театра
(к 10-летию ММФИ им. С. Михоэлса и 20-летию МКЦ им. С. Михоэлса)
…В России,
где тиран сменял тирана,
огромной сценой стала вся земля
шекспировско-российского театра…
Е.Евтушенко. «Шекспир – о Михоэлсе»
С 13 по 21 января 2008 года в Москве прошел VII Московский Международный Фестиваль искусств им. Соломона Михоэлса, посвященный 60-летию со дня убийства выдающегося Мастера сцены и общественного деятеля. В течение всего года Фестиваль пройдет по городам России и завершится 12 февраля 2009 года – к 20-летию открытия Международного культурного центра им. С. Михоэлса.
Сегодня, по прошествии более 10 лет со дня открытия I Фестиваля в Большом театре России, когда ММФИ им. С. Михоэлса стал частью отечественной и мировой культуры, значимым штрихом портрета новой России, - нам особенно дороги строки письма, адресованного Борису Ельцину, написанного выдающимися деятелями многонациональной отечественной культуры. Многих из них - Михаила Ульянова, Мстислава Ростроповича, Тихона Хренникова, Игоря Моисеева, Галины Улановой, Юрия Никулина - уже нет с нами. Благодарность ныне здравствующим - Владимиру Васильеву, Евгению Евтушенко, Юрию Башмету, Марку Захарову, Людмиле Касаткиной и многим другим, поддержавшим идею Покания и памяти великого Актера и Гражданина.
Общественно-политический и международный резонанс проведенных Фестивалей подтверждают приветствия Президентов РФ - Бориса Ельцина и Владимира Путина, Президентов США - Билла Клинтона и Джорджа Буша, Президентов Израиля - Эзера Вейцмана, Моше Кацава и Шимона Переса, Президентов Франции - Жака Ширака и Николя Саркози, Президента Австрии Томаса Клестила, Президента Италии Сильвио Берлускони, Премьер-министра Канады Жана Кретьена, Премьер-министра Великобритании Тони Блэера, Премьер-министра Бельгии Ги Верхофстадта, Премьер-министров Израиля Эхуда Барака и Ариэля Шарона, Вице-канцлера Германии Франк-Вальтера Штанмайера, Вице-президента США Альберта Гора, Президента Украины Леонида Кучмы, Президента Республики Татарстан Минтимера Шаймиева, Президента Республики Молдова Петра Лучински, других видных общественных и политических деятелей.
VII Фестиваль приветствовал избранный Президент РФ Дмитрий Медведев. Он отметил, что «за десять лет работы Фестиваль собрал в российской столице самых ярких мастеров мировой сцены… Фестиваль искусств имени Соломона Михоэлса давно перешагнул границы России и превратился в событие международного масштаба, цель которого – способствовать духовному единению людей разных стран. Именно такая, поддерживающая национальную самобытность и открытая для новых контактов культура является главным источником сохранения и развития общей системы нравственных ценностей».
Многожанровые программы семи фестивалей представили зрителям десятки театральных, хореографических, кинематографических и музыкальных премьер. В рамках Фестиваля выпущены уникальные книги, альманахи, посвященные Михоэлсу, расстрелянным членам Еврейского Антифашистского Комитета, важнейшим историческим событиям и персоналиям, связанным с эпохой и творчеством Михоэлса. В рамках Фестиваля были развернуты художественные и фотовыставки отечественных и зарубежных мастеров, проведены конкурсы клейзмерской музыки. Событиям Фестивалей, прошедших на лучших сценах Москвы, Санкт-Петербурга, ряда городов России, СНГ, Израиля, посвящены сотни статей и репортажей отечественных и зарубежных СМИ, прямых телевизионных трансляций открытий и закрытий международных форумов.
Среди обилия публикаций, посвященных Фестивалям им. Михоэлса, немало рецензий, значимых для меня, как автора сценария и режиссера-постановщика основных фестивальных работ, созданных в Большом театре, ГЦКЗ «Россия», на сцене МХАТа, СК «Олимпийский», Санкт-Петербургском Государственном Михайловском театре оперы и балета. Много сказано о роли в организации международных форумов Генерального директора Центра и Фестиваля н.а. России Михаила Глуза. Но среди сотен интервью с выдающимися деятелями отечественной и мировой культуры, среди анонсов и обзоров фестивальных событий для нас вечно памятным «сигналом» останутся две позиционные статьи-отклика, опубликованных в дни 50-летия со дня убийства Михоэлса. Поводом для первой, вышедшей в «Новых Известиях» под заголовком «Евтушенко как главный еврей России» , послужило активное участие поэта в I Фестивале. Помимо премьеры моноспектакля Евтушенко «Если бы все датчане были евреями», показанного на сцене бывшего театра Михоэлса (на малой Бронной), и впервые за многие десятилетия исполненной под руководством Юрия Башмета в Большом театре 13-й Симфонии Шостаковича по «Бабьему Яру», Евгений Александрович Евтушенко написал и прочитал на Открытии в Большом театре одно из лучших своих поэтических произведений «Шекспир - о Михоэлсе». По своей глубине, философско-политическому обобщению и театральности формы это стихотворение может служить эпиграфом всех Фестивалей.
Журналистский опус тогдашних «Новых Известий», словно эхом, отозвался на некогда опальные финальные строки Е. Евтушенко из «Бабьего яра»: «Но ненавистен злобой заскоруслой//я всем антисемитам, как еврей//И потому – я настоящий русский». Досталось и выдающейся балерине Нине Ананиашвили, которая «умерла под музыку Сен-Санса на фоне портрета Михоэлса». И Игорю Моисееву, «представившему еврейскую сюиту «Семейные радости», где и скрипочка, и шляпа, и под Хава-наХилу (почему-то через «х», наверное, главная буква в журналистском лексиконе) сплясали». Заголовок «с душком», низкопробный юмор, типа «кругом слышалась живая речь, лишенная буквы «р», мужчины в кипах и женщины с вековой тоской в глазах» - и вообще, всякого рода уличная терминология сегодня, вероятно, остались бы без ответа. Тогда же российская журналистика, окрыленная мощным демократическим порывом, в лице блестящего публициста Марка Дейча дала достойный отпор только что созданным и стремящимся проявить себя «Новым Известиям» под руководством «обиженного» Игоря Голембиовского. «Газета «НИ» отметила открытие I Фестиваля имени Соломона Михоэлса так, что невольно пришла в голову мысль: колонна грузовиков, один из которых раздавил Михоэлса пятьдесят лет назад, стоит «под парами» в теплом гараже и ждет своего часа» , - написал Марк Дейч. Каждый раз, начиная работу над очередным Фестивалем, мы вспоминаем эти строки.
Писатель Матвей Гейзер, автор ряда известных исследований о Михоэлсе, в том числе вышедшей в серии «ЖЗЛ» книги «Михоэлс» , не раз называл Фестивали им. С. Михоэлса «памятником великой русско-еврейской культуре, которая канула в прошлое в ночь убийства последнего ее творца – Соломона Михоэлса» . Конечно, думая над организацией Международных Фестивалей искусств имени Михоэлса, мы отнюдь не ставили задачу реанимации идишистской культуры, начало заката которой наметилось еще в 20-е годы. Выдающийся театровед И. Юзовский в своем письме С. Михоэлсу 7 июня 1921 года писал: «Думая о Вашем удивительном даровании, я задаюсь вопросом о путях его дальнейшего развития. Утверждать что ГОСЕТ имеет «светлое будущее», опасно… Прежние скрепы, организовавшие эту национально-культурную среду, сникают одна за другой. Процесс ассимиляции еврейской интиллегенции проходит лихорадочно. Вряд ли при таких условиях ГОСЕТ может иметь восходящий путь… Вы догадываетесь, к чему я веду. Ваш талант реализуется чрезвычайно скупо и скромно. Ведь миллионы зрители лишены возможности наслаждаться Вашим высоким искусством. Михоэлс – на русской сцене – вот, что я хочу сказать. Я думаю, рано или поздно, перед Вами встанет этот вопрос…»
Уже тогда многие театральные деятели страны видели единственное будущее еврейской культуры (в т.ч. театральной) в ее слиянии с культурой русской. Сегодня трудно до конца объективно анализировать, насколько верна была эта позиция, и в какой плоскости лежат ее истинные причины – политической или художественной. На русскую сцену Михоэлса звали многие – Л.Леонов, Ю. Завадский, И. Козловский. Великолепную театральную и литературную эрудицию отмечали многие выдающиеся современники. Но Михоэлс не мог и не хотел уйти в своем искусстве от языка своего детства. По сути, он так и остался единственным в истории театра воплощением русско-еврейской (безусловно, с «советским налетом») культуры, а главное, - ее символом. Действительно, такого феномена не было ни в одной стране.
Сегодня опыт сценической работы с выдающимися мастерами современного отечественного театра, признания, сделанные ими в ходе нашей совместной работы на Фестивалях им. С. Михоэлса, дают основания говорить о безусловном историческом, «театрально-генетическом» влиянии Михоэлса, его творчества и театральной эстетики на современный театр и актерское существование.
Михаил Александрович Ульянов, вспоминая свою работу над ролью Тевье, не раз отмечал, что роль эта дорога ему «отзвуками» работы великого Соломона Михайловича: «Не скрою, я получал письма, где меня сравнивали – иногда в мою пользу, иногда не в мою - с работой Михоэлса. Я не смею сравнивать себя с великим Актером, но не скрою, что для меня было высшей наградой, если говорили: «Вы на уровне Соломона Михоэлса играли Тевье – Молочника». На счет уровня - не знаю, но то, что эта роль готовилась мной как бы с оглядкой на великое исполнение Тевье Михоэлсом – абсолютно точно.
Фестиваль имени Соломона Михайловича Михоэлса - это, как мне кажется, справедливая поздняя дань уважения, преклонения перед великим Артистом человечества. Это некая преемственность поколений, школы, если хотите, течения того духовного потока, о котором писал друг Михоэлса – великий поэт Перец Маркиш после его смерти…» . На закрытии I Фестиваля им. С.Михоэлса в день 50-летия со дня его гибели, 13 января 1998 года, в спектакле-концерте «Свечи на снегу» именно Ульянов читал стихи Маркиша «Михоэлсу – неугасимый светильник».
Продолжая тему актерской трактовки роли Тевье, нельзя не обратиться к творчеству выдающегося актера Богдана Ступки. В рамках Фестиваля им. Михоэлса мной был поставлен ряд сценических работ с одновременным участием в действии нескольких «Тевье» («Еврейские мотивы в мировой культуре», ГАБТ России, 2000 г.; музыкально-сценическое представление «Молитва», ГЦКЗ «Россия», 2000 г.; «Соломон Михоэлс. Возвращение», Санкт-Петербургский Государственный театр «Мюзик-холл», 2003 г). В контексте театрализованных представлений на сцене появлялись Богдан Ступка, Владимир Стеклов, Всеволод Брейтман, исполняющие фрагменты монологов Тевье на русском, украинском и идиш. Стилистика актерского существования и трактовка образа Тевье каждым из них подсказала мне «музыкальную пару» и музыкальный инструмент для главных исполнителей в качестве партнеров. Ярко-характерный, непримиримо спорящий со Всевышним, Владимир Стеклов получил в «пару» Игоря Бутмана (с тенор-саксофоном), который во время монолога импровизировал на темы из спектакля (музыка Михаила Глуза). Национальный колорит языка идиш, на котором разговаривали Тевье и Шолом-Алейхем, вынесенный на первый план артистом бывшего КЕМТа Всеволодом Брейтманом, как нельзя лучше сочетался с интонациями кларнета. Ну, а философствующему, глубоко драматичному Богдану Ступке более всего подошла скрипка, которая сливалась и с интонациями артиста, и с его родным украинским языком.
Особо уникальным явлением в истории театра конца прошлого века является спектакль Киевского Национального театра имени Ивана Франко «Тевье-Тевель», открывший IV Международный Фестиваль им. Михоэлса в Москве на сцене МХАТа. Спектакль, сценическая жизнь которого приближается к 20 годам, взорвавший театральную критику страны еще в начале 90-х, стал в свое время одним из ключевых событий наших Фестивалей.
Сменились поколения актеров в спектакле, повзрослели пять дочерей старика-молочника, их места заняли молодые артисты. Но сам глава большой еврейской семьи, испокон веков живущей среди украинцев, Тевье и его острая на язык Голда, остались те же – Богдан Ступка и Наталья Лотоцкая. Как писала пресса в дни Фестиваля, «точность бытовых и этнографических характеристик своих героев они легко сочетают с шекспировским обощением. С годами актеры еще больше срослись со своими стариковскими ролями и превратили героев Шолом-Алейхема, писанных с украинско-еврейской натуры, в почти библейских персонажей. Тевье Богдана Ступки, в своей потрепаной одежонке похож одновременно и на работающего мужика с украинского хутора, и на обезумевшего Лира, потерявшего своих дочерей и королевство, и на ветхозаветного Иова, которого жестокий Бог подвергает все новым и новым испытаниям. «И тебе это надо, Господи!» - то и дело спрашивает Тевье, возводя руки навстречу свету софитов. Но все эти разговоры с Богом и жалобы на жизнь, которая «один сплошной несчастный случай», и даже драматичнейшая сцена расставания с дочерьми, сыграны Ступкой с большей или меньшей долей юмора. И этот третий, иронический пласт спектакля, - как те дрожжи, которые заставляют многослойный сценический пирог жить и дышать, а не не черстветь в раз и навсегда определенных режиссером формах» .
Сам Богдан Ступка, влюбленный в этот спектакль, не раз, в том числе на пресс-конференции к открытию IV Фестиваля, называл его «Библией, рассказанной на примере одной семьи». Говоря о режиссерско-постановочной работе (режиссер Сергей Данченко, художник Данил Лидер), следует еще раз отметить вненациональное сценическое решение спектакля. Национальный колорит в него привнесла музыка Михаила Глуза. Кстати, следует отметить, что в постановке Киевского театра она несет на себе большую драматургическую и эмоциональную нагрузку, чем в спектакле Марка Захарова «Поминальная молитва» (театр «Ленком», 1989 г.).
Меня всегда восхищала подробная заинтересованность Богдана Ступки всем, что связано с повестью Шолом–Алейхема «Тевье-молочник», историческими событиями, положенными в ее основу. Он, например, хорошо знал и ему было важно, что Тевье – реальный человек, который жил в местечке Боярка под Киевом. Актер не раз рассказывал, как внимательно он изучал в Боярском краеведческом музее его фотографии, импровизировал на темы - как Тевье приносил Шолом-Алейхему молоко, когда тот отдыхал в Боярке, как вели они (писатель и Тевье) долгие беседы о жизни… Ступка неоднократно вспоминал о знаменитом украинском актере Марьяне Крушельницком, создавшим на сцене образ Тевье. И для Богдана Ступки, актера редкой глубины и духовной наполненности, было важно, что Соломон Михоэлс высоко ценил одного из его учителей, и что однажды поинтересовавшись у Крушельницкого: «Вы – еврей?» и услышав отрицательный ответ, Михоэлс заключил: «Но играете Вы лучше, чем я».
В рамках семи Международных Фестивалей искусств им. С. Михоэлса было показано более сорока театральных работ, большинство из которых были специально созданы к Фестивалям. В них приняли участие как выдающиеся Мастера сцены, так и рядовые актеры разных национальностей театров Москвы, Петербурга, Минска, Киева, Харькова, Кишинева, Костромы, Йошкар-Олы, Витебска, Самары, Иерусалима, Тель-Авива, Нью-Йорка и др.
К V ММФИ им. С. Михоэлса Костромской Камерный драматический театр подготовил свою премьеру - спектакль «Кровавая шутка» по произведениям Шолом-Алейхема. В основе пьесы – реальные события начала прошлого века – состряпанное дело Менделя Бейлиса о ритуальном убийстве. Интрига такова: два друга на прощальной пирушке по случаю окончания университета, пропев «Гаудеамус», решили год прожить друг без друга, обменявшись паспортами, социальным положеним и уготованным распределением. Но дело в том, что один из них был русским, а другой – евреем. Так Попов стал Рабиновичем, а Рабинович – Поповым. Шутка чуть было не обернулась кровавой трагедией. «Плохой» русский комиссар воспылал страстью к возлюбленной Рабиновича, еврейке Бетти, и желая убрать соперника с дороги, посадил того в тюрьму за убийство русского мальчика. Так Рабинович лишается всего и самое главное, любви. «Это была кровавая шутка!» - в отчаянии кричит в финале спектакля Бетти. Счастье с Гришей для нее навсегда потеряно, ведь он на самом деле русский крестьянин, а она – еврейка.
Художественный руководитель театра - художник Борис Голодницкий – задумал эту драматическую историю, чтобы еще раз напомнить, что общечеловеческие ценности – жизнь, любовь, дружба – не имеют национальности. Однако жизнь, которой поменялись два молодых человека, жизнь других корней, другой ментальности, другого ощущения судьбы продолжает играть с нами «кровавые шутки». Несмотря на название спектакля, его светлый финал делает историю нетрагической: главные герои спектакля – Гриша и Герш – пройдя все испытания, остаются друзьями. Этот камерный спектакль, с талантливой сценографией Б.Голодницкого, вызвал немало позитивных откликов и в зрительном зале, и среди театральной критики.
Появление в репертуаре Костромского камерного драматического театра этого спектакля, премьера которого была специально подготовлена к Московскому Фестивалю им. С. Михоэлса, по признанию создателей, -«попытка создания отнюдь не русско-еврейского спектакля, а интернациональной истории. Ведь все люди пытаются так или иначе достичь одной вершины, только взбираются на нее с разных сторон.»
В процессе создания драматургических сценариев массовых музыкально-театрализованых представлений, показанных в разные годы в рамках международных Фестивалей им. С. Михоэлса, мне практически всегда приходилось опираться на документальные материалы, связанные с жизнью и творчеством Михоэлса, его времени и его окружения. Наиболее памятная в этой связи работа – музыкально-театрализованное действо «Последний расстрел», посвященное 50-летию расстрела Еврейского Антифашистского комитета, поставленное на сцене ГЦКЗ «Россия» (телеверсия была неоднократно показана телеканалом «РТР-Планета»).
В основу драматургической канвы были взяты протоколы допросов членов ЕАК, их последние выступления на суде. Мною были отобраны наиболее значимые в масштабах страны, трагические судьбы нескольких выдающихся общественно-политических деятелей, расстрелянных 12 августа 1952 года: великий актер Вениамин Зускин (возглавивший ГОСЕТ после убийства Михоэлса), Председатель Совинформбюро Соломон Лозовский, поэт Перец Маркиш, главный врач Боткинской больницы Борис Шемелиович, первая женщина-академик СССР Лина Штерн (была оставлена в живых). На сцене их представляли: н.а. России Михаил Светин, н.а. России Зиновий Высоковский, н.а. СССР Владимир Андреев, з.а. России Владимир Долинский, профессор театральной школы Бейт-Цви Нина Михоэлс (Израиль). Собирательный образ следователя НКВД сыграл н.а. России Владимир Конкин. Несмотря на большое количество музыкальных, хореографических коллективов, солистов, музыкантов из разных стран мира, которые принимали участие в этой постановке, ее абсолютно театральное решение было выражено в драматургически-текстовом стержне, вокруг которого были собраны все специально поставленные для этой работы номера, в созданном видео-кинематографическом ряде, а также в сценографическом решении (художник – з.х. России Александр Мальков). Сцена и экран в форме папки «судебного дела», затянутые колючей проволокой, черно-белые документальные фотографии-панно осужденных в профиль и в анфас составляли некое пространство, на котором время от времени появлялась большая высокая решетка, и сцена суживалась до размеров карцера. За ней ярко, «крупным планом», высвечивались лица главных героев. Их страшные подлинные слова (долгие десятилетия скрытые в архивах и многими услышанные впервые) словно били зрителям в лица. Продолжением тюремной решетки была теневая ширма, на которой во время допросов появлялся узнаваемый силуэт следователя…
Театральность данной работы проявлялась и в созданой звуковой партитуре (скрежет замка карцера, стук тюремных дверей, звуки разбивающейся вывески ЕАК и т.д.), а главное – в музыкальной драматургии постановки с лейтмотивно-тематическими проведениями (композитор Михаил Глуз). Эта сценическая работа получила огромный резонанс, в том числе в СМИ: «Мощным завершающим аккордом Фестиваля стал спектакль «Последний расстрел» в зале «Россия». Это название полностью отражает исторический факт: казнь членов ЕАК – стала последней акцией в многолетней череде сталинских политических процессов. Автор и постановщик спектакля Ирина Горюнова подняла огромный, долгое время закрытый архивный пласт, свидетельствующий о вкладе в Победу возглавляемого Михоэлсом Комитета…» «…Фестиваль завершился на самой высокой ноте – грандиозным спектаклем-концертем «Последний расстрел», состоявшим из премьер и собравшим все жанры Фестиваля: кино, театр, литературу, музыку, хореографию, песню, живопись. Особый интерес вызвали документы, которые большинство зрителей увидели и услышали впервые. Финал постановки, когда оркестровая яма медленно поднимала вверх застывшую в виде памятника только что показанную хореографическую композицию «Тринадцать», посвященную расстреляным членам ЕАК и Тамара Гвердтицели исполняла премьеру песню «О, народ древний», зал поднялся и стоял до конца.»
Наш выдающийся современник, замечательный актер и педагог, н.а. СССР, профессор Владимир Андреев, который в этой работе представлял Переца Маркиша, был участником многих Фестивалей им. С. Михоэлса. Его пронзительная актерская и гражданская позиция не раз проявлялась во время исполнения «Бабьего Яра» Евгения Евтушенко, поэмы Переца Маркиша «Михоэлсу – неугасимый светильник», поэзии Бориса Пастернака и Давида Самойлова. В выпущенном МКЦ им. С. Михоэлса к 50-летию расстрела ЕАК альманахе Андреев вспоминает: «Часто в памяти возникают школьные годы. Михоэлс играет сцену из «Короля Лира» в сборном концерте, в актовом зале еще старого помещения школы, где я учился на Домняковской улице. Объявляют Аллу Тарасову и Ивана Москвина со сценой из «Последней жертвы», а потом объявляют Михоэлса и Зускина…
Помню темные стены в театре на Малой Бронной. Темные, мрачные стены… Все вело только к сцене, все внимание было сосредоточено на сцене. Вспоминаю день похорон Михоэлса и море людей. Мы, молодые, как-то по-своему воспринимали весь трагизм этого события. Что-то не понимали, как, впрочем, и взрослые. Но чувство скорби в нас клокотало, несмотря на годы, несмотря на отсутствие информации…
Сегодня меня посещает мысль, что при всей совершенно очевидной политике запретов, уничтожения людей ненужных, опасных для официальной политики, все-таки мы – юные школьники, а потом – студенты, никогда не делили искусство на «наше» и «не наше». Я задаю себе вопрос – а почему Перец Маркиш, когда мне было 16 лет, вдруг стал моим любимым поэтом? Как это возникло? Меня никто к этому не приобщал. Для меня никогда не было необходимостью утверждать и говорить громче, чем надо, что мне очень дороги представители еврейской культуры, без которых нет нашей общей мировой культуры...»
Говоря о Фестивалях им. С. Михоэлса в контексте многонационального театра, нельзя не сказать об участии в Фестивалях одного из лучших балетных театров мира Санкт-Петербургского государственного театра балета под руководством Бориса Эйфмана. Н.а. России Борис Эйфман был одним из первых, кто в 1997 году поддержал идею проведения Фестиваля им. С. Михоэлса в Москве. Для открытия I Фестиваля – театрализованного Гала-концерта «Мировые премьеры» в Большом театре (режиссер - н.а. СССР Владимир Васильев, автор сценария – з.д.и. России Ирина Горюнова), помимо фрагментов из нескольких премьер им была специально придумана и поставлена хореографическая сюита «Каддиш», из которой затем родился один из шедевров Эйфмана – спектакль «Мой Иерусалим».
Через несколько лет эта работа была показана в Москве. А 15 января 2008г., на VII Фестивале им. С. Михоэлса в Театре оперы и балета им. Станиславского и Немировича-Данченко Эйфман представил новую редакцию спектакля, которую посвятил двум совпавшим юбилеям: нашего Фестиваля и спектакля «Мой Иерусалим». Хореограф также посвятил эту работу 60-летию образования государства Израиль. В отличие от других своих постановок Эйфман не вычерчивает определенную драматическую канву сюжета. Перед нами предстает образ Иерусалима духовного. Для исполнителей главных партий-ролей (Православная, Мусульманин, Иудей) спектакль, показанный на VII Фестивале, стал премьерным. В интервью телеканалу «Культура» Алексей Турко (Мусульманин) «охотно рассказал о том, как учил партию, о себе, о своем герое – как тот пришел от неверия к вере. Если балетмейстер «ставит на тебя», и танцевать легче, и понимать образ и спектакль в целом». Илья Осипов (Иудей) признался, что «каждый вечер вступает в битву с еврейской народной мелодией. Очень сложно с ней работать, потому что музыка заводит, а моя задача – показать не характерный народный танец, а продолжать вести линию роли. Одна ее грань - мой монолог в танце. «Хава нагила» - это уже другая грань». «Фестивальный показ хореограф называет премьерой, - продолжает корреспондент канала «Культура». – Новая редакция, новые актеры, и в результате получился абсолютно новый спектакль» .
10 лет назад «Мой Иерусалим» стал первой попыткой «обсудить» единство культур и религий. В это же время Борис Эйфман, давая интервью для документального фильма «Соломон Михоэлс. Ворвращение», сделанного после I Фестиваля (режиссер – Константин Бромберг), признался: «Для меня творчество и жизнь Михоэлса – это миф, который живет в каждом из нас и дает нам возможность создавать свои произведения и образы.
Творчество подобных гениев не то, чтобы непосредственно влияет на последующие поколения, оно словно витает в ауре, в космосе, который нас окружает. Мы питаемся этими духовными прорывами. Если бы не было этой Личности в нашем творческом пространстве, в нашей истории, мне кажется и моя творческая судьба сложилась бы иначе. Может быть, я не создал бы «Мой Иерусалим…» Я рано начал сочинять хореографию и почувствовал свое предназначение. Я провожу свою жизнь в балетном зале. И для меня крайне важны такие мощные импульсы, коим является Международный Фестиваль искусств имени Михоэлса. Он поднимает особые пласты культуры и затрагивает особые грани наших душ…»
В театральной афише Фестивалей было немало событийных премьер. Одна из них - впервые показанная на сцене МХАТа им. Чехова в рамках V Фестиваля – музыкально-театральная мистерия «Дорога домой». В этом международном музыкально-театральном проекте в качестве главного исполнителя выступил бывший актер московского КЕМТа – Яков Явно (США). В проекте так же приняли участие хореографическая группа «Реситаль» (Израиль), известная фьюжн-группа «Транс-Атлантик» (Москва) и афро-американская госпелс-группа «Warship and Praise». Завораживающий дух мистики, авангардные и графические композиции и анимационные сюжеты видеоряда, сочетание шаманства и «коперфильдства», вкрапление ритмов рэпа – вся эта многожанровая мозаика: от грустных мелодий еврейской народной песни до танго, блюза, латиноамериканских и арабских мотивов – и была та самая «Дорога домой» артиста и певца. Название взято из метафоры немецкого поэта XVIII столетия Новалиса – «куда бы мы ни шли, мы всегда идем домой». Как признался Яков Явно: «Это - дорога к себе. Я родился в Минске, провел большую, важную часть жизни в Москве, живу в Америке. Я хочу познать этот мир. Мне кажется странным, когда говорят: не важно, какой ты национальности, важно, чтобы ты был человеком. Я думаю, важно сохранить то – откуда мы, ведь у каждого народа своя история. Но при этом, по дороге в мой собственный дом, на этом пути, я встречаю людей, которые мне интересны и близки. Я убежден, что без переплетения культур, без их взаимообогащения, любую культуру ждет застой…»
Еще одной важной в фестивальной афише премьерой (январь 2008 года) стал российско-израильский проект – пронзительный спектакль, поставленный главным режиссером театра «Гешер» Евгением Арье по рассказу Исаака Башевиса-Зингера «Поздняя любовь». Для народных артистов России - Клары Новиковой, Леонида Каневского и Эммануила Виторгана - эта работа во многом стала этапной в творческой биографии. Надеюсь, жизнь этого спектакля будет долгой, и его увидят, как и многие фестивальные премьеры, зрители разных стран.
Завершая поднятую в рамках данной статьи тему, хочу еще раз вернуться к своей первой сценарно-режиссерской работе в рамках ММФИ им. С. Михоэлса. В процессе отбора документального материала и одновременного поиска сценического решения спектакля-концерта, посвященного 50-летию со дня убийства Михоэлса, мне показалось интересным подойти к теме его гибели через переписку с женой - Анастасией Потоцкой. Так основную ткань спектакля-концерта «Свечи на снегу» составили документальные фрагменты их писем, а также воспоминания Светланы Аллилуевой, которые читали на сцене н.а. России Наталья Гундарева и н.а. СССР Армен Джигарханян. Оба Артиста, несмотря на крайнюю загруженность, сразу приняли приглашение к работе. Армен Борисович на одной из наших первых встреч у него в театре сказал:
«Михоэлс – явление. Ни актер, ни общественный деятель, а явление - вненациональное, которое Бог периодически дарит миру. И это не дежурные слова. Человечество нуждается в таких личностях. Они приходят и уходят, а мы еще долго продолжаем жить в легендах, в ауре, которые нам эти личности оставили.
К сожалению, кроме картины «Цирк», я ничего сыгранного Михоэлсом, не видел, - признался Актер.- Но меня потрясают истории, которые я часто привожу в пример, в том числе своим ученикам. Это примеры, характеризующие подлинного Художника. «На одном крупном совещании по театральному искусству, МХАТ, как главный лидер задавал тон. Выступал Владимир Иванович Немирович – Данченко, говорил о значении МХАТа, его роли в театральном процессе и чуть пожурил другие театры, что они не учатся у главного театра страны. Тогда выступавший следом Соломон Михайлович, обратившись к Немировичу – Данченко, спросил: «А у кого учится МХАТ?» «У жизни», - ответил классик русского театра. Тогда Михоэлс, улыбнувшись, вновь задал вопрос: «Почему же Вы запрещаете нам пользоваться первоисточником?»
В память о Наталии Георгиевне Гундаревой не могу не сказать, что в моей работе с драматическими актерами при постановке массовых театрализованных проектов, это была единственная актриса, которая пришла на первую репетицию с абсолютным знанием текста. А текст был нестандартный, не поэтический. И дело не только в том, что личностный и профессиональный уровень этой Актрисы не позволяли ей работать иначе. Позднее я поняла, что это была ее человеческая, гражданская позиция, дань ее большого профессионального уважения к Михоэлсу.
Подтверждение тому - ее признание, которым я заканчиваю эту статью: «Меня всегда завораживала Личность Михоэлса, и я задавалась вопросом: как ему удалось оставить о себе такую память не только среди еврейской интеллигенции?
Ведь он играл и ставил спектакли на «идиш». И мне казалось, эта специфика могла ограничивать понимание других. Но когда я читала воспоминания таких великих Мастеров русского театра, как Уланова, Завадский, Козловский, Качалов, Москвин и многих других, - о Михоэлсе, я понимала, что было в нем нечто такое, что позволяло этому Гению быть доступным и равновеликим для всех.
Моя мечта о том, что фестиваль, носящий имя Михоэлса, стал периодичным – сбылась. Ведь я все время думаю – мы так мало знаем друг друга, а этот фестиваль вовсе не ограничивает круг общения одной национальностью. А в искусстве, в творчестве - это так важно!»